Неточные совпадения
Зато поэты задели его за живое: он стал юношей, как все. И для него настал счастливый, никому не изменяющий, всем улыбающийся
момент жизни, расцветания сил, надежд на
бытие, желания блага, доблести, деятельности, эпоха сильного биения сердца, пульса, трепета, восторженных речей и сладких слез. Ум и сердце просветлели: он стряхнул дремоту, душа запросила деятельности.
Все факты земной человеческой истории имеют единственную и неповторимую важность; жизнь каждого человека на земле есть
момент абсолютного
бытия, и другого такого
момента не будет уже дано для дела спасения.
Нельзя осмыслить мирового процесса, если не допустить мистической диалектики
бытия, предвечно совершающейся и завершающейся вне времени и вне всех категорий нашего мира и в одном из своих
моментов принявшей форму временного
бытия, скованного всеми этими категориями.
В один из
моментов мистической диалектики, в
момент распри Творца и творения,
бытие заболело тяжкой болезнью, которая имеет свое последовательное течение, свои уже хронологические
моменты.
История человечества на земле есть трагедия
бытия в нескольких актах; она имеет начало и конец, имеет неповторимые
моменты внутреннего развивающегося действия; в ней каждое явление и действие имеет единственную ценность.
Конец мировой трагедии так же предвечно дан, как и ее начало; само время и все, что в нем протекает, есть лишь один из актов трагедии, болезнь
бытия в
момент его странствования.
— Это всеобъемлющее словами нельзя определить, но можно только ощущать и соприкасаться с ним в некоторые счастливые
моменты своего нравственного
бытия.
Так природа, достигая совершения своего в человеке, останавливается на каждой попытке, увековечивая ее родом, вечно свидетельствующим о пройденном
моменте, который для него высшая, единая форма
бытия.
«Я прошу вас, — резюмирует Шеллинг, — считать установленным следующее: 1) Существо того, что Н. 3. называет Сыном, есть вечно в Боге и как поглощенное в actus purissimus божественной жизни, само с Богом, θεός. 2) С того
момента (von da), как Отец усматривает в образах своего
бытия возможность другого
бытия, или того
момента, как ему эти образы являются как потенции, т. е., стало быть, от вечности, с того
момента как он есть Отец, вторая потенция представляется ему как будущий Сын, он, стало быть, уже имеет в ней будущего Сына, которого он в ней наперед познает, в котором он собственно принимает план (Vorsatz) мира.
В любом миге
бытия, в каждом его
моменте просвечивает вечность, целостная и неделимая, в которой нет настоящего, прошлого и будущего, но все, что бывает, вневременно есть.
Поэтому-то на пути от ничто к нечто, от небытия к
бытию, нет скачка или транценза, метафизического μετάβασις είς άλλο γένος, [Переход в другое состояние (греч.).], не зияет hiatus, ибо и ничто, и что, — и
бытие, и небытие, одинаково есть
бытие в разных диалектических
моментах его самоопределения.
Он томится и тоскует о ней, как рыцарь о Прекрасной Даме, всегда и беззаветно в нее влюблен, ибо эта-то влюбленность, эрос
бытия, и рождает его вдохновение, хотя только в редкие и скупые
моменты дано ему закреплять свои прозрения, а чаще всего и вовсе не дано.
Ничто образует собой начальный
момент диалектики
бытия, к которому она прикрепляется и к которому возвращается; он соответствует наибольшей общности, недифференцированности, невыявленности
бытия, но в то же время находится еще вполне в его плоскости, — другими словами, ничто есть.
Материя рассматривается здесь, с одной стороны, как безусловное ничто, почти трансцендентное для мышления, причем всякая попытка положительного ее определения обречена на противоречивость; но вместе с тем ничто это вызвано к бытию-небытию, к быванию, и потому его можно осязать как субстрат отдельных бытийных
моментов, более того, как основу множественности, общий фон
бытия [ «материя всякого рождения, как бы кормилица — πάσης εΐναι γενέσεως ύποδοχήν αυτήν οίον τιθήνην»].
Та высшая, творческая полнота
бытия, плерома, которая по видимости недостижима в
моменте зачинающегося искупления, когда Бог все еще трансцендентен человеку, достижима в другом
моменте религиозной жизни, по ту сторону искупления, когда Бог уже имманентен человеку.
— Я знаю, конечно, знаю, моя ненаглядная, но мне надо сообщить тебе нечто такое, перед чем мне хотелось бы снова слышать от тебя, что ты любишь меня так же, как и я, то есть более всех на свете… что самое raison d'être [Смысл
бытия (франц.).] нашего существования на земле с
момента незабвенной для нас нашей встречи для меня — ты, для тебя — я. Не так ли?
Оккультное познание может быть необходимо в
момент потрясения физического плана
бытия.